Я упрямо покачала головой. Почему люди не понимали, что я и так уже инвалид? Во многом именно поэтому мне хотелось рисковать снова и снова. Терять мне было нечего.
– Ну, как хочешь. – Чарли недовольно скрестил руки на груди. – Но в больницу я тебя не повезу.
– Там есть лифт, – вмешался стоявший позади меня мужчина. А потом он совсем обнаглел и повёз меня в сторону лифтов, как будто я была младенцем в коляске.
– Простите! – сказала я, оборачиваясь к нему и замечая, что Чарли едва сдерживает смех. – Что вы себе позволяете?
– Извините, – пробормотал смешавшийся незнакомец и ретировался.
– В общем, я еду на лифте, – заявил Чарли, думая, что я последую за ним.
У эскалатора стояло несколько женщин. Я вежливо попросила их посторониться. Мимо меня прошёл работник магазина и мама с двумя рыжими близнецами в одинаковых джемперах. Один из них остановился посмотреть.
– Пойдём, Макс! – сказала его мама.
– Но, мамуль! Я хочу посмотреть на девушку в кресле!
Чарли стоял у лифта, делая вид, что он меня не знает.
Мне надо было поставить передние колёса на одну ступеньку, а затем быстро переместить задние колёса на следующую, крепко взяться за перилла и… БОЖЕ МОЙ! У меня получилось!
– Мама, смотри! – крикнул Макс. – Ух ты!
Я балансировала на ступеньках и не могла посмотреть на него. Но когда я добралась до верха и съехала с эскалатора, я обернулась к Максу, который от восторга хлопал в ладоши.
– Спасибо! – крикнула я ему.
– Так держать! – Макс пританцовывал, пока мама не потянула его к выходу из магазина.
Чарли подошёл ко мне.
– Вниз ты поедешь на лифте, – заявил он.
– Посмотрим.
Мы осматривали уже, кажется, двадцатый диван.
– Выбирай быстрее, – подгоняла я Чарли.
– Диван должен быть удобным.
В моём сознании всплыл образ Чарли и Либби, целующихся на диване. Я заметила их, когда направлялась в ванную.
– Мы здесь торчим уже несколько часов.
– Не переживай. Ничего с Тикетом не случится.
Меня страшно бесило, что он всегда знал, о чём я думала.
– Давай купим этот? – Я указала на симпатичный диван кремового оттенка. – Он вполне сойдёт.
– Ну, я даже не знаю.
Я громко вздохнула.
– Он всего лишь собака, Кас.
– Что ты сказал?
– Ничего.
– Он всего лишь собака? – переспросила я с горечью в голосе.
– Извини. – Лёгкая улыбка заиграла на его губах.
– Я есть хочу, – сказала я. – Давай перекусим, купим диван и поедем домой.
После ланча мы с Чарли вышли на улицу. Я хотела поехать в магазин на своей машине, но в субботу практически невозможно припарковаться, даже места для инвалидов заняты. Поэтому мы решили поймать кэб. Тем более что ближайшие станции метро не были оборудованы для инвалидов.
– Ну, давай же! – крикнула я, пытаясь остановить такси. Но оно промчалось мимо, хотя и было свободно.
– Что ты делаешь?
Чарли прикрывал меня полой пиджака.
– Чарли!
Вдруг я услышала звук останавливающейся машины, и Чарли попросил подвезти нас до Баронс Корт, а потом – вуаля! Из-за полы пиджака появилась я, как кролик из шляпы фокусника.
– Она тоже поедет? – спросил водитель.
Я уже открыла рот, чтобы съязвить, но Чарли меня опередил:
– Да.
Недовольно пыхтя, водитель кэба установил пандус с таким видом, будто делал мне огромное одолжение.
– Зачем ты это сделал? – спросила я у Чарли, когда мы тронулись.
– Ты о чём?
– Зачем ты закрыл меня полой пиджака?
– Но ведь я остановил такси, не так ли?
– Ну да.
– Ты же не обижаешься?
– Нет.
Я смотрела в окно.
– Ты же хотела поскорее вернуться домой к Тикету.
– Он всего лишь собака. Слушай, это неважно.
– Судя по всему, ещё как важно.
– Ладно, Чарли, ты молодец! Ты пришёл мне на помощь и поймал для меня такси, поскольку у меня это не получилось бы! Ты мой герой. Доволен?
– Нет.
– Вы с таксистом разговаривали так, будто меня там и не было.
– Извини. Это больше не повторится.
Следующие пять минут мы провели в ледяном молчании, а потом одновременно взглянули друг на друга и быстро отвели взгляды.
– Кас?
– Что?
– Это наша первая семейная ссора.
– Мы не женаты.
Чарли закатил глаза.
– Ты знаешь, что я имею в виду.
– Лучше помолчи.
– Хорошо, я не произнесу больше ни слова. – Он символично закрыл рот на замок и выбросил ключ.
– Я и не собирался геройствовать, – сказал он всего несколько секунд спустя. – Мы хотели домой, и бог знает, сколько времени мы бы еще проторчали на улице. Я сегодня днём встречаюсь с Либби, а ты… ты переживала из-за Тикета. И он не просто собака, я это знаю. Я не хотел тебя обидеть.
– Дело не только в Тикете.
– Понятно, – произнёс Чарли тоном моего папы.
– Я встречаюсь сегодня с Эдвардом.
– Правда?
– Правда.
– И куда вы идёте?
– Просто гулять.
Чарли молчал, ожидая подробностей.
– Мы встретимся, чтобы погулять с собаками. У него лабрадор Тинкербелл.
– Значит, это двойное свидание? Ты с Эдвардом, а Тикет с Тинкербелл?
– Всё может быть. Тикет купил цветы и почистил зубы.
Чарли улыбнулся.
– А потом мы пойдём в кино или в кафе, не знаю. А вы с Либби куда пойдёте?
– По-моему мы будем играть в теннис или что-то типа того. А потом встретимся в Сохо с друзьями Либби. Лучше расскажи мне об этом своём Эдварде.
Я медлила с ответом.
– Как ты думаешь, у вас всё серьёзно? – спросил Чарли после небольшой паузы.
– Я не знаю. Возможно. – Я запнулась. – А у вас с Либби?
– Ага. Она супер! С ней очень весело.
Мы снова погрузились в молчание.
– Извини меня, – сказал Чарли. – Я вёл себя снисходительно и обещаю, что больше это не повторится.
– Забудем. – Мы пожали друг другу руки. – Договорились?
– Договорились. Кас?
– Да?
– Надень сегодня ту красную блузку. Она тебе очень идёт.
Мы с Эдвардом гуляли с собаками в Кенсингтонском саду неподалеку от галереи «Серпентайн»[21]. Вернувшись из Корнуолла, Эдвард позвонил мне и пригласил на второе свидание.
– Я так же, как и ты, не в восторге от пафосных ресторанов, – сказал он. – Почему бы нам просто не погулять с собаками?
Мы с Тикетом обожали этот парк. Там тихо и просторно, а дорожки достаточно прямые, чтобы мне было удобно передвигаться на инвалидном кресле. Сегодня была отличная погода. Листья на деревьях только начинали желтеть.
Эвдард был в своём кресле, потому что от долгих прогулок у него начинали болеть ноги. Мы оживленно обсуждали его поездку в Корнуолл, прохожие обращали на нас внимание. Некоторые проходили мимо, но потом оборачивались посмотреть на нас. В Лондоне нередко можно встретить странные парочки, но двое в инвалидных колясках и с собаками в сиреневых попонах – зрелище довольно необычное. Некоторые улыбались, видя, как Тикет и играл с Тинкербелл, и как они гонялись за белками. Другие смотрели на нас с жалостью. А кто-то просто откровенно пялился.
– Просто помаши им, – сказала я, махая рукой женщине с фотоаппаратом. – Так легко застать их врасплох.
– А ещё можно сделать так. – Эдвард притянул меня к себе и крепко поцеловал в губы.
– Эдвард! – воскликнула я, отталкивая его. А потом, наблюдая, как женщина неуверенно помахала нам в ответ и быстро зашагала в противоположную сторону, мы засмеялись.
Некоторые даже подходили к нам и задавали вопросы.
– Я как будто гуляю со знаменитостью, – прошептала я, после того, как к нам подошёл пожилой мужчина и сказал Эдварду, как он гордится им:
– Пресса уделяет больше внимания погибшим, хотя вклад таких прекрасных молодых людей, как вы, не менее важен. Да хранит вас Бог.
Вечером мы решили пойти в бар «Занавес» недалеко от моего дома. Это был небольшой уютный паб с маленьким театром в подвале. Он мне нравился тем, что в нём всегда было полно людей: они сидели за барной стойкой или расслаблялись на кожаных диванах. И здесь все болтали. Мы с Чарли иногда заглядывали сюда, когда играла живая музыка. Нередко мы коротали здесь воскресные вечера, потому что Чарли редко проводил воскресенья с Либби. Мне нравились наши вечерние посиделки, когда мы были только вдвоём.
У меня зазвонил телефон. Это была Сара.
– Можешь ответить, – сказал мне Эдвард, вернувшись к нашему столику с заказанными напитками.
